Граница взросления там, где мы перестаём требовать любви от другого. Ребенок может требовать любви от родителя (иначе зачем его родили?), а вот взрослый от взрослого уже нет. Взрослый может любить и ждать любви. Ждать, но не требовать. Быть счастливым, если встреча, вдруг, происходит, а в ином случае — как-то справляться с отказом. И главное тут как-то всё-таки справляться, не переставать ждать, иначе одиночество захлестнёт с головой и не даст увидеть любовь позже, когда она, вдруг, появится. А то порой, как бы эта любовь ни переполняла, донести её до некоторых одиноких, увы, не удаётся.

Стараясь разобраться в судьбах одного-двух, десяти-двадцати, ста-двухсот людей, в какой-то момент понимаешь, что есть нечто общечеловеческое в каждой истории. Все хотят примерно одного и того же (любви, принятия), но каждый живёт в своём, особенном аду и страдает там от одиночества и невозможности вырваться. И, вместе с тем, каждый держится за свой ад, т.к. другой жизни не знает, да и каково это — потерять такую "особенность"? Замечая это, начинаешь яснее видеть и свой ад, свою неспособность вырваться. И это, вдруг, предстает таким абсурдом — держаться привычных способов жить и не выходить к одиночеству другого. Попробуйте внимательно посмотреть, как живут другие люди. Это лучшее, что может помочь вам самим. Но не ждите того же от других. Зачастую это бесполезно.

Всё чаще поиск русским народом ответов на вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» представляется мне бесконечной и бессмысленной игрой. С расширением контекста и видения, учётом политических, исторических, общечеловеческих аспектов, главный «виноватый» становится всё более недосягаемым, а проблема — всё более неразрешимой. Кто виноват? Друзья? Родители? Время такое? Страна такая? Территории огромные? Прошлое наше советское? Менталитет крестьянский? Рюрик с роднёй его варяжской? Так и сидит русский человек на кухне, ответ ищет, богов языческих перебирает. Хотя, по-хорошему, надо бы остановить эту игру на себе, ведь на себе же она и замкнётся. И мир менять на расстоянии вытянутой руки, не дальше. И этого более, чем достаточно.